*кусок пленки*
В 16 лет щедрый и религиозный мальчик Алистер хотел изменить мир, государственный строй, судьбу бедняков, бесправность женщин, алчность богачей и озлобленность чиновников. Изобрести панацею, открыть школы, одеть сирот, уничтожить насилие. Благодаря богатству и положению - рано начал, и так же рано разочаровался в благотворительности и людях: благие начинания идут прахом, потому что мир не благ, люди низки и порочны, они воруют у тех кто слабее, тратят на лень и кайф вместо образования и будущего, подчиняют равных, получив чуть больше их. Бог, создавший это по своему образу и подобию, должен быть таким же чудовищем. Будущий виконт впал в депрессию и пошел становиться врачом. Врачи могут лечить.
*кусок пленки*
В 20 лет молодой врач Алистер отлично сдал экзамены на самую циничную из профессий, которая включала в себя необходимость жертвовать более слабыми ради более здоровых при общей нехватке времени и сил врача, и прочим странным аспектам медицинского милосердия. Он понял, что спасения нет и здесь, и впал в депрессию еще глубже. Он изучал древние языки, искусство и каббалу, Ди и Кроули, психологию и астрологию, что-то пробовал - ему казалось, что ангелы давали ему знаки, но ответов не было и там.
*кусок пленки*
В 23 года Алистер увиделся со своим последним родственником по линии Редмондов, белокурой бестией Эдгаром, которому исполнилось 13. Эдгар нервничал, потому что вся его семья, включая женщин и детей странным образом закончилась за краткий срок совсем без его помощи, а он сам еле пережил отравление. Племянник был центром применения обширной и невостребованной алистеровской нежности, поэтому на его просьбу чисто теоретически поговорить о чисто невероятном призыве демонов - немедленно выкатил все свои измышления, чертежи и варианты, и даже нарисовал Эдгару семилучевую печать с семью демоническими знаками, косами смерти и литерами ограничителей. Самый странный чернокнижник эпохи ничего не знал о настоящем мистическом устройстве мира.
*кусок пленки*
Вскоре малыша Эдгара арестовали. Виконт пил капли датского короля и готов был поднимать крестьян на штурм парламента. Если хочешь открыть глаза Скотленд-Ярду, начинать надо сверху, не так ли? Но нашелся истинный виновник, малыш был освобожден, приехал погостить и без задних мыслей повис у Алистера на шее, что только подтверждало малышовую ценность и чистоту.
На следующий день виконт зашел в какой-то сарай за каким-то хреном, и увидел там Эдгара с жутким гостем в дымно-зеленом плаще с пелериной и крайне ухоженными длиннющими черными когтями. Гость излагал, что немедленно сожрет эдгарову душу, а затылок самого Эдгара выражал согласие. Тогда виконт взял табуретку и разбил ее об этот затылок, чтобы не отягощать его виной и такими ужасами. Он сказал гостю: Прекрасная погода, сэр. Рад приветствовать вас в Хайгейт-Чембер. А это шесть Жнецов, которые защитят моего маленького ангела и начистят вам горшок.
...Или нет. Он сказал - Души здесь не продаются, назови любую другую цену, кто бы ты ни был, мы точно договоримся.
На самом деле он сказал - Возьми мою душу вместо этой. Во-первых, потому что уже тогда имел удивительное интуитивное чутье на самый плохой вариант. Во-вторых, уважал честные сделки. В-третьих, знал теоретические законы демонологии. В-четвертых, был теперь в трижды глубокой депрессии и не хотел жить.
*кусок пленки*
Демон терновых шипов, Дэмиан Торн в моем поименовании, обладавший уникальной способностью не чуять чистоту и силу человеческих душ - отсутствием специального демонического Нюха - согласился. Он рассматривал людей по поступкам и наверное углядел в имеющемся некое самопожертвование. Не поверив своему счастью - или тоже от любви к сделкам, зачем-то не сожрал предложенное сразу, а спросил чего еще желает гастрономически неподготовленная душа. (Не желает ли соусом по дороге облиться?) Виконт ответствовал, что жизнь тлен, мир не изменить и надо изменить свое отношение к нему. Желаю, мол, жить без боли, плевать на убогих, провоцировать порочных, веселиться и скакать. Женщин, шампанского, фейерверков и чтобы радовали, а не напоминали о бессилии.
- Сколько? - спросил демон.
- Две тысячи лет, - сказал виконт по рассеянности, но тут же поправился, - то есть дней.
Так прошло пять с половиной лет, с математикой у виконта было хорошо, а с оценкой действительности плохо, поэтому про сроки он за скачками и женщинами забыл. Актриса сбежала, сменившая ее юная авантюристка сбежала - а ведь Алистер был так серьезно в беспамятстве, что собирался жениться на них обеих и даже купил помолвочное кольцо с огромным бриллиантом и позвал Пастора. И гостей. Гости, значит, были, а невесты не оказалось. Уже скандал. Как стыдно.
Гробовщик, лучший в мире напарник, кумир и судья, не пришел тоже, но хотя бы прислал записку "Приходи на сеновал". Виконт сходил на сеновал и выкупил у друга ответы на три вопроса - заказ одного участника Тайной Игры, а также труп мертвой шлюхи, чтобы подбросить в ванную и порадовать инспектора Аберляйна. Написал завещание. Нотариус, правда, тоже не приехал.
Потом забыл список тех, кого нужно пригласить на Тайную Игру, прозванную "астрологическим кружком" и в итоге собрал тех, кто сам пришел.
Наспех выпорол горничную. Так устал, что насиловать ее приказал демону, сам не смог. Связал и сразу утомился. Выкупленный у похоронного бюро труп так и пролежал сутки в шкафу - забыл про него. Под подушкой опять же лежало украденное из какой-то загадочной конторы личное дело Эрика Слингби, суть которого ему несомненно передадут в ближайшем будущем.
Наутро в грохочущем тарелками и мышами доме виконт понял, что специальная наркота, которой его для каноничных спидов и эйфории пять лет накачивал странный гость, перестала действовать.Это могло означать, что срок вышел, или что виконт заболел, или что плохо спал. Да, пожалуй, плохо спал, решил виконт и пошел кутить. Кутить не выходило никак.
Астрологический кружок буксовал, потому что требовал коммуницировать и изобретать призы, а также добывать их. Но хотелось говорить про революцию и тлен. Демон поил наркотой из собственной крови даже чаще обычного, и она уже точно перестала помогать. Доброжелатели со всех сторон подсказывали про срок, и тоже совсем не помогали. Дэмиан сообщил, что или сьест меня а потом и Эдгара, вдоволь позабавившись, или сначала я помогу ему обрести нюх и сделать Эдгара тоже демоном и тогда меня все равно сьест, но после вечерних танцев. Танцы почти как пятичасовой чай священны, как и желание Эдгара как-нибудь жить, и сделать мою жертву не напрасной, поэтому я согласился.
Прием вообще буксовал. Дамы презирали тир, джентльмены - танцы и поэтические чтения. На спиритический сеанс от настоящей звезды еле собрали участников. Ночью убили экономку, а за пятичасовым чаем, который священен, летали тарелки и женские истерики. Оставалось только держать лицо, да и стыдно было совсем за другое. Вот было стыдно, что, оказывается, полгода назад я случайно убил возлюбленного собственной протеже Адель Блант. Какого-то Чарльза.
*кусок пленки*
На лайнер "Кампания" виконт отправился без дворецкого, потому что независимый и все может сам. После того, как веселье удалось и все утонули, он тоже стал тонуть и упорно не хотел звать на помощь оставленного главным по кухне Дэмиана. Потом его привалило роялем. И еще какой-то трубой. Виконт упрямился.
Дэмиан прилетел в последние мгновения, вытащил, выгреб к берегу и сделал вид, что чудовищно перенапрягся и сейчас умрет. Алистер же вовсе тогда не знал, что ему можно приказать перестать дохнуть и встать мгновенно, или что демон все равно поправится. Или забыл. Что мертвый демон получше живого и умеющего считать - тоже почему-то в голову не пришло. Виконт ощущал себя спасенным и должником, а Дэмиана товарищем, презревшим гордыню ради виконтской жизни, и немедленно нашел на пляже первого попавшегося доверчивого человека, вскрыл ему вены тростником и рубиновыми булавками, и вылил из него всю кровь в пользу кровососущего терновника. Терновник ожил и обсмеял глупое преступление. Наверное, вся наша совместная жизнь была полна таких уроков, и хорошо что они не задерживались у виконта в памяти. Каждый раз заново дурак - это так свежо.
Адель хотела мести. Виконт готов был пообещать ей собственную смерть в качестве приза на Тайную Игру, но заподозрил неладное. Племянник проводил с юной леди слишком много времени. Сначала виконт в нем поковырялся издалека - женись, мол, сдохнем оба, никого не останется, а леди не откажет. Получил горящие взоры, романтические речи и еще более горящее упрямое молчание. Перешел на угрозы - женись или я сам до нее доберусь - и белокурого ангела сдуло.
...Адель расхотела мести, пастор был загадочен, но все же произвел тайное венчание. После этого Дэмиан собрал нас на подготовительный ритуал, проводить который надо было мне. Между демоном и Эдгаром я встал на ритуальную печать, и, проткнув меня своими шипастыми щупальцами, Дэмиан вонзил их в Эдгара и связал себя с ним симпатическими узами разделения высоких чувств (астральное тело, для повышения человечности Эдгара) и чувствительности (эфирное тело, для демона и его Нюха). В углу таился почти незаметный Уильям Т. Спирс с Косой, похожей на вилы.
Этот Спирс таился вокруг уже давно и говорил странное, как только предоставлялась возможность. Это странное помимо него за день говорили уже очень многие и лучше всех - известный виконтоненавистник Сиэль Фантомхайв, сын Винсента, кумира виконтовской юности, и идеалист. Речи эти были о том, что виконту нужно перестать быть тряпкой и хотеть смерти в лапах демона, а нужно отослать демона и дать себя спасти. Или хотя бы свою душу, потому что со спасением всего виконта целиком, и особенно интересовавшего виконта свежесчастливого Эдгара целиком - выходил затык. По крайней мере я не видел ни уверенности, ни конкретных планов касательно таких возможностей современной продвинутой ритуалистики. Если бы дали время и поспать, возможно придумал бы сам. Чисто теоретически, конечно, потому что сделка - тоже священна. Расплата неизбежна, как женский гнев, летающая посуда, трупы и сорванные планы.
...Нужно просто делать то, что можешь. Поэтому мы пошли убивать Эдгара способом, дающим ему шанс на демоническую сущность. В отличие от меня, ему было не все равно. Меня связали и поставили в угол, чтобы чего не выкинул (и чтобы спасатели не взяли в заложники) и Дэмиан его убил. А потом 15 минут защищал тело от отважного и очень одинокого Уильяма Т. Спирса. У которого был Приказ. Приказ, как выяснил виконт, нельзя нарушать и подвергать сомнению, даже если он гласит, что порочная душа оного виконта крайне важна в каком-то ящике мистического Департамента. Слушая это, виконт думал о сексе с легким принуждением и грустных глазах Спирса, о его изящных Вилах и тонких запястьях, и наверное казался тому совсем рассеянным. Посоветовал провести служебное расследование этому сомнительному приказу, но Спирс наотрез отказался. И от стаканчика виски тоже.
После ритуала виконт выпил сам и потребовал женщину. Если вы немедленно не добудете мне женщину, топал ногою, то я кого-нибудь из вас... Эдгара и Дэмиана сдуло, и через минуту у меня была женщина, отзывчивая и нежная. И легкое принуждение. И радость жизни. Снова ненадолго захотелось кутить.
Но пришлось ходить туда и сюда, создавая из чувства жизни видимость порядка. Стыдно, конечно. Почитал стихи в библиотеке. Не пошел опознавать труп Эдгара. Поговорил с пастором о том, что хочу жениться. Не на пасторе, нет. Он сразу одобрил. Поговорил с Эриком. Поговорил об Эрике. Выпорол горничную. Поговорил о горничной с будущим маркизом Мидфордом.
*кусок пленки*
Эмили Роуз была идеальной гордой гувернанткой из хорошей семьи и работала в доме Мидфордов. Полтора года назад она учила их танцевать, летать на зонтиках, разговаривать со статуями, читать по-гречески, фехтовать и защищать свободу и нравственность. Виконт выследил ее в день ссоры с родителями ребят, чуть совратил, чуть испортил, а когда она испугалась и рванула обратно - серьезно психически обработал, посадил в подвал на электрошок и наркотики, и получил на выходе идеальную горничную Розу, послушную и любящую странное. Виконт очень надеялся, что за время приема ее реморализуют как минимум тремя возможными способами, но до этого не дожил. Кажется, Леди Совершенство спасла себя сама и даже отомстит - хотя бы дворецкому...
Очень устал. Кровь терновника все еще не помогала. Пошли в театр. Думал, что кончится скандалом и придется придушить всех актеров, но Грелль успел раньше, попытавшись оглушить виконта. И свершился демонический бардак. Они дрались на первом этаже. Потом на втором. Потом они дрались на третьем этаже. Массовый каминг-аут мистических сил в семь часов вечера со срывом танцев, расследований, финала астрологической игры и статута о секретности - он меня убивал. А вот больше никто не убивал. То ли не решались, то ли не все поняли, что для хорошего конца надо больше времени, коммуникации и печатей, и меньше оружия, то ли остановились на плане, где нужно умереть, чтобы убедиться в том, что приказ слишком странный. Пока меня носили по местам боевых действий, я узнал, наконец, что не так с моей душой. Для себя обозначил классификацию так: есть души чистые и порочные, а среди них есть еще нормальные и странные.
Чистые не портятся от маленькой грязи.
Порочные не чистятся от маленьких благородств.
Нормальные не переходят границ непростительного порока и мятежных глупостей.
Странные души - постоянно мотаются во все стороны и творят неклассифицируемые непотребства. Это вкусно, как сыр с плесенью и забродивший виноградный сок. Это должно лежать в коробочке в департаменте.
...Или нет. Сиэль целится мне в лицо и несомненно готов стрелять. Он воплощает как бы надежду, и говорил ртом хорошие слова, но я ему что-то не сильно верю. Глаза его говорят, что настало время не думать о жизни, вот и все. Даже возвращения Эдгара не дождаться.
*кусок пленки*
В последнем бою за душу, прижатую к стенке, дерутся десять мужиков. Но это совсем не весело. Надоело. Как только бой прекратится, ведь Дэмиан меня сьест, пока не началось снова. Я устало добавляю ему силы. Демон мог бы пойти на сделку, отсрочку, замену рациона, ему тоже не хотелось со мной живым расставаться, ведь я такой безбашни и затейник - но как после этого апокалипсиса выходить к гостям?.. И все равно никто не пытается. А как только бой прекратится вдруг не в пользу Дэмиана - спасатели меня убьют. Теперь-то у них точно другого быстрого варианта нет. Все эти милые ребята просто хотят моей смерти и не понимают, почему не сделали этого раньше. Дэмиан настроен драться до конца. И Алистер очень не хотел его подводить - оказаться нечестным. Алистер очень хотел не хотеть жить. Но так долго ждать очевидного неизбежного оказалось все же невыносимо, даже для него. Даже после двух тысяч дней. Видеть это оружие и эти лица это совсем не то, что сутки потерпеть до тихой красивой казни на рассвете.
Нервы виконта, и без того расшатанные, не выдержали, и он все же влез под руку увлекшемуся боем Дэмиану с приказом Отойти. Демон взвыл. Осталось только шагнуть к Гробовщику и сказать: Убей меня. Так уж привык командовать. Гробовщик поудобнее взялся и засунул виконту в грудь Косу. Это пахло справедливостью больше, чем все предыдущее сражение.
...Мы все получили, наверное, новые грани обоняния на ритуале с колючками, но не предвидение. В груди болело, пока душа уходила, но виконт не знал, почему. Хорошо, что умер, не зная.
Этот шаг был о том, что я верил ему больше, чем всему миру. Они заставили меня сомневаться, все эти люди с оружием пытавшиеся отстоять то, что им не принадлежит: одна порочная душа, которой так стыдно жить, что лучше не существовать каким удобно способом - испытала надежду, что боль может пройти, если кому-то не все равно.
...Но если бы спросили, сказал бы: У него просто была самая красивая Коса. Потому что надежда, что Гробовщик в итоге совсем скоро отдал Дэмиану Торну не ту душу - очень странная.